Обычно говорят, что Петербург по своему внешнему облику самый европейский из русских городов. И из этого исходят, характеризуя русскую культуру. Да, это так, но и не так! Европейские города в основном восходят к средневековью и в древнейшей своей части характер этих городов совершенно иной. Это очень узкие улицы, это концентрическая планировка городов, которая кружит, как будто вокруг своего центра. С этой точки зрения более европейскими кажутся и Таллинн, и Вильнюс, и другие подобные им города. Таким был и Париж до его перестройки Османом. Но Петербург не похож ни на один из европейских городов. Мне приходилось писать, что для Петербурга характерно совсем другое. Главное в облике нашего города — это четко выраженные горизонтали. Первая горизонталь — это линия соприкосновения воды и земли на колоссальных пространствах разветвленного устья Невы. Благодаря отвесным набережным, которые имеются только в Петербурге, это идеально прочерченные линии. И эта линия соприкосновения воды и земли — самая важная линия в Петербурге. Другая горизонталь — это ровный, всегда одинаковый уровень набережных.
И третья горизонталь — это четкая линия домов, линия соприкосновения крыш домов и неба, которая регулировалась специальными постановлениями: не выше Зимнего дворца. К этим горизонталям восходят вертикали: перпендикуляры Петропавловского, Михайловского и Адмиралтейского шпилей как бы подчеркивают основные горизонтали города. Между тем в Петербурге можно найти и довольно много архитектурных традиций Москвы XVII в., которые продолжены здесь, минуя петровские преобразования. Их можно обнаружить в планировке зданий Двенадцати коллегий. Двенадцать коллегий — это сеть, анфилада зданий, примыкающих друг к другу по тому типу, как примыкали приказы в Москве. Адмиралтейство с въездной башней и со шпилем над въездной башней, напоминающее части древнерусского кремля. Старые традиции можно найти даже в сводах меншиковского дворца: там и псковские, и новгородские своды. Еще одна особенность русских городов, ярко выраженная в Петербурге. Это — гостиные дворы, характерные для Архангельска, Новгорода, Костромы, Ярославля, Калуги и многих других русских городов. Все эти города имели солидные торговые центры в виде гостиных дворов. В Петербурге их сразу несколько: это большой Гостиный двор (угол Невского пр. и Садовой), Апраксин двор, Никольский двор, Андреевский рынок и так далее. Наличие гостиных дворов в Петербурге придавало последнему и вид, и характер торговли, типичные для русских городов. Русский характер придавался Санкт-Петербургу и русскими церквами, которые в том же XIX в. стали строиться, в так называемом русском стиле, архитекторами К. А. Тоном, А. И. Штакеншнейдером и другими. Особенно много Тоном, но именно тоновские церкви в Петербурге почти все уничтожены. Стиль этот не был подражательным, он в какой-то мере отвечал потребностям церкви. Подражание обычно как-то отрывает содержание от формы. Здесь этого не было. Например, колокольни. Они требовались по законам церковного богослужения. Это пятиглавия, которые тоже требовались по законам русского религиозного сознания. Наконец, это обильное золочение, которое не имеет ни один крупный храм на Западе. Золото куполов — это очень характерное, русское явление, русское с XII в., и оно ярко выражено в Петербурге. Замечательным продолжением русских традиций в истории русского Петербурга является, скажем, Благовещенская церковь на Васильевском острове близ Смоленского кладбища, созданная в середине XVIII в. Кто был строителем этой церкви — неизвестно. Но здесь сказались архитектурные традиции Москвы XVII в., которых в самой Москве уже не было. Церковь эта своими русскими традициями отмечалась неоднократно в литературе. И я обращаю ваше внимание на нее потому, что это изумительное чудо. Чудо соединения Петербурга с остальной Русью. Таким образом, нельзя говорить о псевдорусском стиле во второй половине XIX в. Древнерусские культурные традиции живут в Петербурге и в письменности, преимущественно в старообрядческой, и в музыке, преимущественно церковной, и в русском деревянном зодчестве, потому что в Петербурге строились даже деревянные церкви с шатровым покрытием, восьмигранным в плане. Как свидетельством особой русскости Петербурга — могу поделиться и своими детскими впечатлениями. В Петербург часто приезжали крестьяне, главным образом Олонецкой губернии, Ярославской, Новгородской, Архангельской и прочих. Лодки с северной глиняной посудой и игрушками въезжали в Лебяжью канавку, в Мойку, Фонтанку и здесь торговали привезенным. Крестьяне, приходившие в город на заработки, приводившие барки с кирпичом и дровами, создавали особый колорит Петербурга, связанного со всеми другими частями России водным транспортом. Одним словом, Петербург, как город не просто европейский, он явным образом русско-европейский город. Петербург и чрезвычайно европейский, и чрезвычайно русский. Поэтому он отличается и от Европы, и от России. Что действительно отличает Петербург от других русских городов — это то, чего не было в других русских городах, в русских традициях XVII и предшествующих веков — это обилие монументов, к тому же властно подчиняющих себе остальное пространство. Не просто расставленных по городу, а как бы сгруппировавших вокруг себя строительством все архитектурное пространство кругом. Это и Медный всадник, и памятник Петру I у Инженерного замка, кстати сказать, мне кажется, что это самый лучший архитектурный памятник Петру, в нашем городе во всяком случае. Памятники А. В. Суворову, М. И. Кутузову и Барклаю-де-Толли у Казанского собора, Александровская колонна, Румянцевский обелиск и другие. Роль монументов в Петербурге действительно совершенно новая для России. Русь знала только один вид монументального увенчания событий и людей. Это церкви и часовни. Здесь в Петербурге появилась новая традиция, связанная с европейскими традициями. Ибо это не только русский, но и европейский город. Важной особенностью Петербурга была его научная, экспедиционная связь со всем миром, не только с Европой. Это центр арктических и антарктических исследований. Стоит обратить внимание на особую роль Петербурга в освоении Дальнего Востока, Аляски и запада Америки, вплоть до Сан-Франциско. Рядом с Большим и Мариинским театрами (Большого театра сейчас в Петербурге нет, а Мариинский остался) помещалось здание Российско-Американской компании, недавно, к сожалению, перестроенное. Вблизи Исаакиевского собора помещалось императорское русское географическое общество (оно и сейчас существует), чей ученый престиж равнялся престижу Российской академии наук. А в самой Академии наук, самой важной, как мне представляется, областью исследований были восточные языки и этнография. Этнография восточных народов и исследования восточных религий. Упомяну здесь Ф. И. Щербатского, С. Ф. Ольденбурга, Б. А. Тураева, П. К. Коковцова — специалиста по древнееврейскому языку, арабиста И. Ю. Крачковского, и можно было бы назвать многих других. Петербургская академия, очень небольшая, была первой в мире академией по своему престижу филологическому, гуманитарному и, главным образом, по изучению восточных языков. Это делает Петербург не просто европейским городом, а городом, соединившим в себе и градостроительные, и культурные принципы различных европейских стран и допетровской России в частности. Город общемировых культурных интересов — это отразилось и во внешнем облике Петербурга, в котором на берегу Большой Невы стоят египетские сфинксы, китайские ши-цзы и античные вазы. Кстати сказать, это характерная черта не только Петербурга, но и Рима, и Парижа, и Лондона — городов, которые связывали свое существование с мировой культурой. И это очень важная черта нашего города — наличие в Петербурге этих памятников, этих монументов мировой культуры. Вторая черта, связывающая Петербург, как и первая, и отразившаяся в различных сферах культуры. Это то, что можно было бы сказать — академизм. Склонность к классическому искусству, классическим формам. Как во внешнем выражении — в зодчестве, во внешнем облике Петербурга и его окрестностей, так и в существе интересов петербургских авторов, творцов, педагогов и так далее. Я могу упомянуть, хотя бы и такое обстоятельство. В Петербурге все основные европейские и мировые стили приобретали этот классический характер. Скажем, модерн начала ХХ в. в Петербурге резко отличается от модерна московского и тем, что этот модерн приобретает вскоре классические формы. И создаются классические здания. Петербургский академизм был объявлен в свое время реакционным направлением. Причем забывалось, что те течения, которые с академизмом порвали, как, например, передвижники, проходили довольно неплохую, именно академическую школу. За первыми передвижниками легко увидеть учение в Академии художеств. И в композиции, и в решении цветовых задач, и так далее. И гражданский пафос передвижников в конечном итоге восходит к гражданскому пафосу академистов, создававших картины на широкие академические, исторические темы. Другая черта, связанная с этим академизмом — это профессионализм. Профессионализм в науке, искусстве, даже в технических специальностях — во всем является следующей очень важной особенностью петербургской культуры. Характерная деталь, определяющая этот профессионализм, — это тесная связь наук и искусств с обучением. Научные школы были даже формально связаны с учебными заведениями в Петербурге. Научная школа всегда связывалась с учебной и наоборот. Эту черту петербургской культуры особенно важно вспомнить сейчас, ибо она тщательно уничтожалась в годы советской власти путем закрытия отдельных научных, учебных заведений или путем запрещения ученым совместительства. Совмещать научную работу с учебной. Это на моей памяти дважды было запрещено и дважды имело гибельные последствия и для учебных, и для научных заведений. Это указы Никиты Хрущева и других, которые продолжали ту же линию запрета для ученых зарабатывать деньги в нескольких учреждениях. И тем самым убивалось совмещение науки и преподавания. Позволю себе напомнить об ученых учебных заведений, сыгравших огромную роль в создании профессионалов и прославивших русскую науку техническими изобретениями, научными открытиями, созданием высокохудожественных произведений, и так далее. Это Петербургский университет, который всегда являлся не только учебным заведением, но и научным, с которым связан целый ряд научных открытий. Это Военно-медицинская академия, которая одновременно была и практическим, лечащим учреждением, и учебным, и научным. Это очень важно. И Академия художеств, которая одновременно была и учебным заведением, и ученым учреждением, и музеем. Музея сейчас там почти нет. Некоторые ученые, творческие учреждения как бы раздваиваются в Петербурге, имея при себе учебные заведения. Это очень характерная черта именно петербургской культуры. Мариинский балет, балет Мариинского театра, а до того балет петербургского Большого театра, имеет при себе балетное училище с начала XIX в. Теперь это Академия русского балета. Консерватория имеет в своих недрах оперную сцену. И она имела большое значение, уже хотя бы потому, что там была поставлена [q]Кармен[/q], и блоковское увлечение Карменситой Дельмас там родилось, в театре консерватории. Императорская певческая капелла была не только исполнительской организацией, но и творческой, и учебной в какой-то мере. И там создавали свои произведения выдающиеся русские композиторы. Многие специальные учебные заведения давали очень широкое и глубокое общее образование. Поэтому профессионализм отнюдь не следует смешивать с узкой специализацией. Напомню, что русские инженеры, благодаря своему широкому образованию и очень широкому профессионализму чрезвычайно ценились во всем мире. И что начало многих современных явлений инженерной культуры связано именно с русскими учеными, как, например, И. И. Сикорский, — изобретший вертолеты-геликоптеры, это В. К. Зворыкин, который изобрел телевидение, это русские ученые, создавшие самые современные корабли и так далее в Европе. Все они получили высшее образование в Петербурге. Именно благодаря своему широкому образованию и одновременно профессионально точному им удалось этого достигнуть. То есть петербургское образование было самым высоким в мире. И особенно хорошо поставлено было в петербургских учебных заведениях преподавание языков. Не так давно я просматривал программы и отчеты об учебных занятиях немецких школ в Петербурге. Немцы, которые играли в Петербурге очень большую роль, — это не приезжие, это коренные немцы, предки которых приехали при Екатерине (затем они приобрели здесь совершенно особый характер благодаря Васильевскому острову), жили тесной немецкой колонией, благодаря своим, немецким, организациям. Я был поражен программами немецких школ. Там преподавался немецкий язык, естественно, как родной; русский язык как полуродной; кроме того, церковнославянский язык, греческий, латынь и факультативно — английский язык. Английский язык тогда еще не имел того мирового значения, как сейчас, и во всех петербургских школах преподавался факультативно. Основные языки были немецкий и французский, а, кроме того, греческий и латынь. Знание иностранных языков позволяло строже относиться и к русскому языку. Я должен сказать, что замечательный язык произведений, скажем, И. С. Тургенева, Н. С. Лескова и многих других, да и А. С. Пушкина в том числе, Пушкина-француза, как его называли в лицее, объясняется именно тем, что было с чем сравнивать. Было лингвистическое чутье языка. Изучение иностранного языка не только практически нужно для переводов и самостоятельных чтений. Оно чрезвычайно важно для общего умственного развития. И преподавание иностранных языков в русских, немецких или французских школах Петербурга было чрезвычайно важной чертой петербургской культуры. Сочетание ученой и учебной статей мы видим в первых годах института П. А. Лесгафта. Он по-разному назывался в своей начальной стадии. Здесь преподавались, и на очень высоком уровне, общеобразовательные предметы. В том числе философия и история искусств. Здесь издавались научные труды на курсах Лесгафта. И большое участие принимали репрессированные впоследствии русский ученый Александр Александрович Мейер, Ксения Анатольевна Половцева и многие другие. Любопытной и поучительной чертой Петербурга и его высших учебных заведений было чтение первых лекций, непременно посвященных общим мировоззренческим темам. Я отлично помню, как сходилась вся интеллигенция Петербурга еще в начале 20-х гг. на первые лекции академика И. П. Павлова. У нас прерывались занятия в школе, потому что учителя, извиняясь, говорили, что они должны пойти на эту первую лекцию Павлова, которую он читал в Военно-медицинской академии. Эти первые лекции Павлова были всегда событием в петербургской жизни. Так же, как и чтение первых лекций Л. П. Карсавиным и многими другими. Павлов же тогда, как я помню, говорил о религии. И это в пору, когда как раз начиналось страшное гонение на религию в начале 20-х гг. Тогда только что прошел процесс над митрополитом Вениамином в Петербурге. Однако И. П. Павлов совершенно смело отстаивал религиозное мировоззрение как необходимое в человеческой жизни. Еще одна черта характеризует петербургскую культуру. Я думаю, впрочем, что это черта русской интеллигенции в целом. Она характерна и для Москвы, и для провинции. Но она настолько важна, особенно для нашего грядущего возрождения, в которое я верю, что обойти ее, говоря о культуре Петербурга, никак нельзя. Это обилие общественных и полуобщественных, полугосударственных объединений, в которых собиралась мыслящая часть общества. Ученые, художники, артисты, музыканты и т.д. Благодаря этим неофициальным обществам люди, получившие высшее образование, не чувствовали себя по окончании вузов оторванными от культурной, научной и художественной жизни. Где бы, на какой бы работе, в какой бы местности они не находились, они всегда объединялись в различные общества. О значении этих объединений можно судить хотя бы по тому факту, что именно с ними, с этими обществами, кружками, журфиксами и так далее, собиравшимися зачастую на частных квартирах и в помещениях школ, не предусмотренных для таких собраний, с первых месяцев захвата власти большевиками началась усиленная борьба, потому что в них, этих обществах и кружках, большевики видели главного соперника и опасность для себя. Я предлагаю вспомнить такие наиболее крупные организации в Петербурге, как общество врачей, кстати сказать, построившее на собственные средства несколько больниц в Петербурге с бесплатным лечением. Общество архитекторов, художников, основанное в 1903 г. Вольное экономическое общество, существовавшее с XVIII в. и до 1917 г., когда было закрыто. Общество имени А. И. Куинджи в 1909 — 1910 гг. Общество камерной музыки с 1872 по 1915 г. (до 1878 г. оно называлось обществом квартетной музыки), одно время оно возглавлялось Н. А. Римским-Корсаковым. Общество петербургских художников с 1893 по 1916 г. Общество поощрения художеств (с 1821 г.). Музыкальные вечера у Михаила Юрьевича Виельгорского, у его брата Матвея Юрьевича. Эти музыкальные вечера не имели никакого названия, но по существу это тоже были сообщества. Вольные общества любителей российской словесности, наук и художеств и другие общества. Многие собрания группировались вокруг восточного факультета Петербургского университета. Там существовали кружки арабистов; занимавшиеся индийскими учениями, религиозными, и кружки на основе знаний языков, конечно. Огромную роль в русской культуре сыграла Вольфила. Это вольная философская ассоциация, в которую входили виднейшие русские философы, там участвовал А. А. Блок, Н. О. Лосский, С. А. Франк, А. А. Мейер и многие другие. Были и частные кружки, собиравшиеся на частных квартирах. Вроде кружка вторничан, потом названного — воскресения, собиравшегося у Александра Александровича Мейера и Ксении Анатольевны Половцевой. Невозможно перечислить все общественные формирования, где собирались люди, объединенные специальностью, умственными или мировоззренческими интересами. Скажу только, что эти общественные объединения играли колоссальную роль, прежде всего в формировании общественного мнения. Общественное мнение в Петербурге формировалось не в государственных учреждениях, а главным образом в этих частных, личных кружках, объединениях, на журфиксах, на встречах ученых и так далее… Именно здесь формировалась и репутация людей, впоследствии замененная характеристиками [q]треугольников[/q]. Но когда-то репутация была у каждого специалиста, у каждого ученого, и эта репутация создавалась именно в этих кружках, общественных объединениях. Кроме того, эти общественные формирования, в первую очередь по специальностям, поддерживали в участниках осведомленность по их профессиональным знаниям и способствовали росту петербургского профессионализма. Скажем так, Петербургский политехнический институт с самого своего основания сразу же стал во главе технической мысли, потому что главным образом из Политехнического института вышли наши физики-ядерщики и другие. Этот Политехнический институт, с его высоким профессионализмом, объединял в себе, скажем, землячества польские, финские и т.д. Еще в 60-х гг. в Варшаве существовало объединение польских инженеров, окончивших Политехнический институт. Настолько важной была эта аура, эта среда, вся атмосфера Политехнического института, что даже спустя много лет после его окончания выпускники продолжали ее поддерживать в Варшаве. Эти кружки, эти объединения поддерживали и профессионализм, и репутацию среди людей. И делали невозможным то казенное отношение к своим специальностям, которое развилось впоследствии. Без преувеличения можно сказать, что в Петербурге сконцентрировались самые лучшие черты русской культуры, потому что все то, что я говорю сейчас, в какой-то мере было свойственно и нашим провинциям. Так, в наших провинциальных городах было очень много краеведческих объединений. И в Москве было очень много таких же обществ как в Петербурге — полуофициальных, полугосударственных или государственных, в которых создавались частные кружки, организации, общества. Поэтому в Петербурге, где этих кружков и организаций было особенно много, как бы сконцентрировались лучшие черты русской культуры. Культуры очень высокой, но как бы заслоненной мифическими представлениями, внедрившимися в наше сознание. Это особая тема для разговора, но мне хочется подчеркнуть, что мы иногда живем мифическими представлениями о самих себе. Например, о том, что русские — это плохие организаторы. Это полностью опровергнуто эмиграцией, которая сумела организовать целый ряд научных обществ в Болгарии, Сербии, Чехословакии, где были созданы медицинские факультеты, даже пожарные команды. И они поражали именно своими организаторскими способностями, и своей глубокой интеллигентностью и т.д. Между тем у живущих в Петербурге совершенно другое представление о русской культуре, по нашей, я бы сказал, традиционной консервативности. Внушили нам мысль, что русские плохие организаторы, и мы забываем о том, что мы сами из себя представляем. Выделение петербургской русской культуры в отдельное явление имеет под собой основание, обусловленное, в первую очередь, концентрацией здесь во второй половине XVIII в., в XIX в. и в начале XX в. интеллектуальных сил страны. Поэтому здесь, в Петербурге, по существу, сконцентрировались именно все лучшие стороны русской культуры. Не просто близость и схожесть с Европой, как это часто трактуют, а именно концентрация особенностей русской культуры. Эта концентрация сделала Петербург одним из самых русских среди русских городов. Он самый русский среди русских и самый европейский среди европейских городов! Поэтому Петербург и не похож ни на один русский, и ни на один европейский город. Потому что в обоих смыслах он самый, самый!
Отправить ответ