В 2010 году Мишель Уэльбек, которого французские «литературные академики» до недавнего времени в упор не замечали, стал наконец обладателем престижной Гонкуровской премии за книгу «Карта и территория». По странному стечению обстоятельств, это единственный его роман, еще не переведенный в России. Пока отечественные издатели не исправили упущение, знакомство с «Картой…» может отчасти заменить новый сборник эссе, журнальных колонок и интервью Уэльбека «Человечество, стадия 2», на днях выпущенный «Иностранкой».
Выскажу крамольную, но, полагаю, не лишенную основания мысль: собранная под одной обложкой публицистика Уэльбека, написанная в разные годы, рисует портрет личности гораздо более трагической, сложной и противоречивой, нежели герои «Платформы», «Возможности острова» или «Элементарных частиц». Самоуверенность и категоричность французского писателя, демонстративно-пренебрежительное отношение к авторитетам от Джека Лондона до Жана Поля Сартра, нарочитая прямолинейность, переходящая в прямой эпатаж, маскируют запутанность мыслей, неуверенность, потерянность. Распространенная поведенческая стратегия – хотя чаще так ведут себя подростки, испытывающие трудности с социализацией, а не успешные беллетристы, книги которых расходятся миллионными тиражами.
Уэльбек то и дело противоречит себе: последовательность, мягко говоря, не самое сильное его качество. Как и положено модному европейскому беллетристу конца XX – начала XXI столетия, он антиглобалист, противник либерализма и политкорректности, пламенный обличитель идеологии потребления и буржуазной умеренности. Но в то же время грандиозные социальные утопии минувшего века, коммунистическая и нацистская, не вызывают у него ничего кроме отвращения и желчного сарказма. Уэльбек ненавидит функциональность в дизайне и культуре всеми фибрами души, хотя его собственная проза насквозь функциональна. Вся она подчинена одной задаче: донести до читателя некий комплекс авторских идей – и плевать на эстетическую составляющую. Писатель с раздражением отзывается об «атмосфере распада и балагана, окружающей современное искусство», но сам выступает в роли одного из самых востребованных паяцев на этом бесконечном празднике жизни.
«Первое, что нужно сделать, – это решительно отвергнуть мир, какой он есть, а также признать существование понятий «добро» и «зло», – говорит Уэльбек в одном из интервью. Однако известность ему принесла слава порнографа, циника и интеллектуального провокатора, а отнюдь не моралиста. С жаром обличая в статьях пороки посттехнологического общества, все сильнее напоминающего супермаркет (это один из главных лейтмотивов его творчества), он первым подставляется под удар. Упрекая других в невежестве и незнании элементарных основ, сам Уэльбек легко позволяет себе абсурдные высказывания (вроде фразы «в научно-техническом плане двадцатый век стоит примерно на том же уровне, что и девятнадцатый»), простительные персонажу молодежного реалити-шоу, но не широко образованному европейцу.
Есть в этом некая глобальная ирония: писатель, претендующий на роль обличителя и бунтаря, становится живым – и ярким – воплощением того, против чего выступает, ньюсмейкером «глянцевой» прессы и популярной медиаперсоной. Его книги превращаются в модный аксессуар, раскрученный бренд, товар повышенного спроса, отлично идущий на экспорт – например, в Россию. Возможно, сам Уэльбек видит тут окончательное подтверждение правоты своих теорий, но это какое-то извращенное, мазохистское удовольствие. Причины между тем абсолютно банальны: невозможно всерьез бороться против системы, оставаясь ее неотъемлемой частью, пользуясь сервисами, которые она щедро предлагает. Все равно что писать петицию в защиту авторского права, используя нелицензионную программу. Трагедия предсказуемо превращается в фарс – перспектива, которая, судя по этой книге, вызывает у самого Мишеля Уэльбека беспримесный экзистенциальный ужас.
Отправить ответ