Изначально наделавшая много шума история временной выдачи иконы Торопецкой Божьей Матери из коллекции Русского музея в церковь подмосковного коттеджного поселка завершилась полным скандалом. Согласно приказу Министерства культуры, памятник в музейное собрание не вернется.
Торопецкая икона была одной из древнейших в собрании Русского музея. Историки датируют ее первой половиной XIV века. Внутренняя трещина делает памятник уязвимым, нуждающимся в постоянном внимании специалистов и, как следствие, «невыездным». Все это не помешало Министерству культуры по просьбе Патриарха Кирилла два года назад отправить икону в элитный поселок Княжье Озеро первоначально на одиннадцать месяцев. Сразу стало известно, что инициатором «гастролей» памятника стал застройщик поселка президент группы компаний «Сапсан» Сергей Шмаков.
Пребывание иконы в подмосковье продлевалось не раз, несмотря на возмущение музейной общественности и специалистов. Бесконечно так продолжаться не могло. Недавно Министерство культуры издало приказ, в соответствии с которым икона «изымается из инвентаря Русского музея» и передается в столичный Реставрационный центр имени Грабаря. Юридически памятник не исключается из музейного фонда страны, что было бы незаконно. Но дальнейшая его судьба вызывает много вопросов.
Центр Грабаря, упрощенно говоря, производственно-реставрационная площадка. Своей коллекции он не имеет и не обладает необходимыми условиями для ее содержания. Достаточно вспомнить случившийся там недавний пожар, в котором произведения искусства гибли не только от огня, но и от воды – неправильного в данном случае способа тушения пожара.
Министерство культуры не скрывает планов в отношении иконы, изъятой из собрания Русского музея. В дальнейшем она на год отправится в Торопецкий монастырь, в реставрации которого активное финансовое участие принимает все тот же Сергей Шмаков. Надо заметить, что глава Министерства культуры недавно публично благодарил его за покупку за границей и возвращение в Россию икон.
Общественность вздохнула с облегчением, когда после долгих дебатов в законе о передаче имущества религиозным организациям иммунитет получили музейный фонд, библиотеки и архивы. Но, оказывается, и закон можно обойти, если один не слишком стесненный в средствах человек проявит инициативу, упорство и умение договориться с любыми инстанциями от земных до небесных.
Министр культуры Александр Авдеев в столице дает интервью по поводу Торопецкой иконы. Во время недавнего форума Союза музеев России он был в Петербурге, но с музейщиками не встретился. Специалистам музейного дела ему, видимо, нечего сказать.
Ситуацию с Торопецкой иконой для нашей газеты комментируют специалисты:
Главный хранитель Эрмитажа Светлана АДАКСИНА:
– То, что происходит с этой иконой, на мой взгляд, ужасно. Министерство культуры придумало ход: икона остается в музейном фонде, но переходит в управление другому юридическому лицу. По этому поводу можно что угодно говорить в прессе. Для музейщиков аргументы звучат неубедительно. Допустим, передача иконы связана с необходимостью участия специалистов Центра Грабаря. Если состояние сохранности иконы таково, что ее трогать нельзя, почему два года назад ее перевезли? Просвечивается плохо прикрытая ложь.
Государство виновато перед Церковью. Долги надо отдавать, но не за счет музеев, которые в самые страшные годы сохранили в целостности художественное наследие нации. Есть другие пути. Много икон находится в частных руках, продается на аукционах. В конце концов, с икон всегда делали списки.
Понятно, что музейными ценностями владеет государство. То, что они находятся в оперативном управлении музеев, – формальность. Опыт показывает: жестких гарантий возврата вещей надо требовать не только при вывозе их на выставки за границу, но и у себя в стране.
Неприятное ощущение начала конца. Тенденция страшная, с музеем обошлись несправедливо, причем при участии Министерства культуры.
Хранитель византийских икон Эрмитажа Юрий ПЯТНИЦКИЙ:
– С точки зрения музейной работы, ситуация, сложившаяся вокруг Торопецкой иконы, незаконна и происходит в нарушение инструкций.
Речь идет об уникальном произведении, которое не до конца исследовано и изучено. Памятник открывается в зависимости от накопленных о нем знаний. Использование этой иконы в богослужениях – ничем не оправданный риск. Он несоизмерим с любыми возникшими политическими, религиозными или другими обстоятельствами.
Нет оправданий ситуации, при которой возникает сама возможность повреждения иконы. Самое страшное, что разрушение происходит не сразу. Мы протестуем против выдачи экспоната, а нам говорят: он цел и невредим. Это невежество. Памятник живет, его живопись, древний грунт «дышат». Изменение режима температуры и влажности сказывается не сразу, а спустя время. Можно не спасти уникальное произведение.
Музеи принадлежат государству, но распоряжаются тем, что специалисты хранят, чиновники. Возникает опасная тенденция, что чиновники вправе решать судьбу музейного фонда. Нарушается сам принцип неприкосновенности этого фонда.
Памятники уровня Торопецкой иконы не могут храниться в Центре Грабаря. Один из принципов музейной работы – хранитель не имеет права реставрировать, а реставратор хранить. Как можно отдать икону туда, где нет контроля хранителя, где возникает возможность ее копирования?
Торопецкая икона – произведение, не имеющее аналогов. Во всем мире такие памятники находятся под особой защитой государства. Один пример. В Польше суд признал собственником уникального алтаря костел, но местом постоянного нахождения определил картинную галерею в Варшаве.
Мы стали свидетелями опасного прецедента – изъятия памятника из музейного собрания. Торопецкая икона должна вернуться в Русский музей. Она с ним связана. В этом году в эрмитажном сборнике мы опубликовали документы, в одном из которых рассказывается, как Федор Морозов разыскал эту икону в Торопце и привез в Русский музей. Если бы икону не нашли, за ней не следили, не создавали для нее необходимые условия, она не дожила бы до сегодняшнего дня.
Отправить ответ